композа

в воскресенье еду в Гагарин.
сейчас листаю плакатную живопись СССР.
вообще, плакатная живопись - мне нравится. Лотрек шикарен в этом плане.
но вот СССР... мне до дикости НЕ нравится. но мне она нужна ибо макет, ибо Замятин, ибо образ.
завтра Алексевна должна утвердить цветной эскиз.
у меня впереди ночь и завтрашнее утро С:

@темы: Комната на чердаке.

---

Сегодня начала рисовать скелетушку. Каааак, это круто.
Хотя, конечно, вид сзади не очень вдохновляет( прорисовывать все эти позвонки... бр-бр-бр.
но скелет лапушка.

ещё из новостей: работу взяли на конкурс. я очень рада.

мой однокурсник - маньяк-долбоёб. мы его боимся.
человек с чистыми помыслами на фразу: "как-то ты подозрительно со мной разговариваешь в последнее время" - не ответит: "Ты что, думаешь, что я хочу тебя?"
при том, что на прошлой неделе сообщил, что сохранил себе наши фотографии из контакта, а лично меня ещё и по памяти рисовал.

а натурщик - милашенька, перед которым я постоянно лошусь с дурацкой палкой, с которой он позирует. вчера даю ему её и говорю "раздевайся". И стыдно, и смешно.
Зато он потом сказал: "хватит смеяться. Когда ты смеёшься, мне тоже улыбаться хочется"

@темы: Комната на чердаке.

---

@темы: Кагами, Шипперство

---

Vitanga, выкладываю специально для тебя С:

Название: Чувство вины
Автор: Акварельность
Бета: MarchelloRi
Дисклеймер: данная работа является вымыслом и никакого отношения к реальным людям, в ней упомянутым, не имеет
Пейринг/Персонажи: Оливер Фелпс/Джеймс Фелпс
Размер: миди
Категория: слэш
Жанр: драма, ангст, hurt/comfort
Рейтинг: NC-17
Саммари: порой, вживаешься в роль настолько, что забываешь, что камера выключена...

Я иду по шоссе через пустыню. Время около полудня. Солнце стоит в зените. Его лучи прожигают меня насквозь, иссушая кожу и вытягивая влагу. Наверное, я скоро перестану потеть. Асфальт подо мной плавится от палящего солнца. Я в кедах и через их тонкую подошву ощущаю, как поджариваются мои пятки. Хотя, вполне возможно, что подошвы уже нет, а мои ступни покрыты румяной корочкой.
Думаю, каждый грешник в Аду проходит по этому шоссе среди пустыни.
Я иду довольно долго. Вокруг никого: не пролетают птицы, не пробегают ящерицы. Никого. Что уж говорить о машинах или людях? Изредка ветер гонет через дорогу перекати-поле.
В глаза забивается песок, из них начинают течь слёзы, но они не успевают скатиться вниз, испаряясь уже на скулах. Думаю, всё моё лицо обезображено волдырями от ожогов.
На самом деле, я удивлен, что до сих пор не получил ни теплового, ни солнечного удара. Хотя, если это Ад, то вполне логично, что я до сих пор не потерял сознания: слишком легкоё избавление от пытки.
В горле давно пересохло. Поначалу я клал пуговицу, которую специально оторвал от рубашки, на язык, но это не помогало. Я не успевал проглотить слюну: она вскипала и испарялась, обжигая мне рот.
Сколько я уже прошёл?Мили? Или несколько ярдов? Я не знаю. Пейзаж вокруг практически не меняется, солнце всё так же стоит в зените. На пути не встретилось ни одного опознавательного знака. Может, стоило считать шаги?
Неожиданно, сквозь плавящийся воздух, я увидел что-то новое: какое-то чёрное облако. Облако ли? Нет, это люди. Мираж?
Я ускорил шаг. По мере приближения к ним, я всё отчётливее их видел: они все в чёрных, траурных костюмах и платьях. Я почти нагнал их, когда узнал в них своих друзей и знакомых. Том Фелтон, Домналл Глиссон, Эмма Томпсон... Все со съёмок Гарри Поттера. Чуть в стороне шли друзья со двора, школьные подружки, девушки Оливера... Кстати. А где Оливер?
— Оливер? — я оглянулся. Странно. Его нигде нет и... почему я только сейчас вспомнил про него?
Я ищу его глазами, но мой взгляд находит лишь горе и слёзы на лицах. Странно, но их слезы катятся со щек, орошая, орошая раскалённый асфальт. Удивительно. Прям хоть беги и слизывай их.
— Дэн, привет, не знаешь, где Оливер? — я дружелюбно обратился к Редклиффу.
— Это ты виноват, — неожиданно холодный ответ сбил меня с толку.
— Что? Дэн, ты о чём?
— Это твоя вина. Это ты виноват. Твоя вина, Джеймс, — завторили ему окружающие. Нестройный хор их голосов звучал неестественно и жутко.
— Твоя вина Джеймс, Джеймс, Джей, Джей, Джей...

***

— ...Джей! Джей! — взволнованный голос доносился словно издалека. — Проснись!
Джеймс резко сел на кровати. Точнее, попытался, тут же наткнувшись лбом на что-то твердое. Препятствие чертыхнулось, в темноте мелькнула тень.
— Крепкая у тебя голова, братишка, — хохотнул Оливер. Джеймс нащупал рукой выключатель на ночнике, и лицо брата озарил приглушенный свет. Живой, румяный, тёплый, с шишкой на лбу Оливер тут же посерьёзнел, когда увидел бледного трясущегося Джеймса, судорожно вцепившегося в его руку. С ним давно уже было что-то не то.
— Джей, ты в порядке? Опять кошмар? — Короткий кивок в ответ. — Расскажи?
— Нет, — прервал его Джеймс. — Лив, всё нормально. Я просто стал много есть на ночь, вот и снится всякая хрень.
Он улыбнулся. Натянуто, фальшиво. Но даже этой улыбкой Джеймс убедил бы любого. Любого, но не Оливера.
— Я не понимаю, зачем ты мне врёшь, — холодно произнес Оливер, поднялся с постели и направился к выходу. Джеймс напрягся, ожидая нужной фразы, после которой можно было не бояться кошмаров. — Завтра встаём в восемь, в двенадцать у нас интервью. Не проспи.
Дверь закрылась, а успокаивающего «Спокойной ночи» так и не прозвучало.
— Прости, Олли, — прошептал Джеймс, перед тем как вернуться в объятия личного Ада. — Прости...

***
Холодные струи били в лицо, Джеймс задыхался. Вода стекала по телу, насыщая его влагой. Иссушенное ночным кошмаром, оно жадно впитывало. Вода — спасение. Вода — жизнь. Оливер — живой. Джеймс — живой. Удар в стену: кулак соскользнул вниз по мокрой плитке. Чуточку больно. Живой. Джеймс выключил воду и тихо рассмеялся. Живые!
Счастье хлынуло смехом, громче и громче. Хорошо.
— Ты чего там развеселился? — донесся голос Оливера.
— Лив, я тебя люблю, знаешь? — счастливо крикнул Джеймс.
— Да, знаю. Я тебя тоже, — ответил Оливер. — Выходи, я приготовил завтрак.
Кажется, всё в порядке: Оливер не злился.
Джеймс быстро обтерся, оделся и, неслышно зайдя на кухню, обнял Оливера и прошептал:
— Я тебя очень люблю, Олли. «Может, даже больше, чем следует, братишка», — мелькнуло в голове.
— И я тебя, Джей. Садись, обсудим вопросы. Мне выслали примерный список, чтобы мы знали, к чему готовиться.
— О’кей.
— Так, ну, вначале ничего сложного. Вопросы о съёмках в роли Фреда и Джорджа, ощущения смерти Фреда, — у Джеймса перехватило дыхание. К счастью, Оливер ничего не заметил. — Потом планы на будущее, карьера, немного о семье и об отношениях с девушками. В общем, всё как обычно, братишка. Ничего нового, — улыбнулся Оливер.
— Проще простого, — Джеймс шутливо пихнул брата в бок и рассмеялся, скрывая за напускной веселостью внутреннюю тревогу. Стандартные интервью, стандартные вопросы. За годы съёмок они привыкли отвечать на них. Ничего нового, проще простого...
Почти ничего. Почти проще.
— Время, — отметил Оливер. — Пора собираться, а то опоздаем.
— Ага, я в душ!
— Ты только что оттуда!
— Ммм, я не достаточно чистый, — откликнулся Джеймс, скрываясь за дверью.
— Ты там час провёл! Джей! Сейчас не время дрочить! — крикнул Оливер, но ответом ему был только шум льющейся воды
Собраться, собраться, собраться. Надо собраться. Он должен, иначе Оливер снова будет задавать вопросы. Как ответить? Что сказать в лицо журналисту? Как не растеряться?
Джеймс сунул голову под кран. Вода затекала за шиворот, ручейками катываясь по спине. Джеймс не двигался, закрыв глаза. Вода больше не приносила облегчения и счастья. Он поднял голову и посмотрел на своё отражение в зеркале. На себя Джеймс сейчас не был похож: взъерошен, лицо перекошено. Страх? Боль?
«Олли, мне страшно. Хватит ли мне сил бороться с этим в одиночку? Смогу ли? Нет. Никаких сомнений. Я должен! Должен ради тебя, Олли».
Джеймс заставил себя улыбнуться. Пришлось постараться и вызвать самое тёплое воспоминание. «Черт, словно Патронуса вызываю», — невесело усмехнулся он и на всякий случай оглянулся. Сзади никого не было. Впрочем, если он маггл, то дементора и не увидит. «Стоп, Джеймс. Дементоров не существует. То, что происходит с тобой, никак с ними не связано», — похоже, десять лет в мире Роулинг сказались больше, чем он думал. Искать объяснения в несуществующей магии тому, чему наверняка есть объяснения в психологии? «Докатился, Джеймс».
— Мы входим через двадцать минут, Джеймс! в дверь ванной забарабанил Оливер. — Вылезай неме...
— Уже выхожу, чего ты так кричишь? Имею я право подрочить?". Это у тебя девушка есть, можешь напряжение скинуть. Не вопи, — хихикая, он увернулся от подзатыльника.
— Быстро собирайся!
— Знаешь, я уже и забыл, кто из нас на самом деле старший брат, — улыбнулся Джеймс, закрывая за собой дверь в спальню.


***
— Добрый день, меня зовут Рита...
— Скитер? — невольно вырвалось у Джеймса. Блондинка в очках вызывала стойкие ассоциации.
— Нет, что вы, — рассмеялась журналистка. — Гамильтон, Рита Гамильтон. Мне часто говорят, что я на неё похожа, но сходство только внешнее.
— Простите, мисс Гамильтон, — виновато улыбнулся Джеймс, почти не морщась от сильного тычка в бок.
— О, ничего страшного. И называйте меня Рита. У нас интервью, а не собеседование на работу, — она шутливо подмигнула ему. — Я полагаю, с вопросами вы знакомы?
— Да, — ответил Оливер. — Мы целиком и полностью готовы отдаться вашему острому перу, мисс Гамильтон, — он галантно поклонился.
— Ох, мне говорили, что вы дамские угодники... Ммм... Джеймс? Или Оливер? Простите, вы так похожи, мне пока трудно понять, кто есть кто. И называйте меня Рита! — слегка возмутилась та.
— Конечно, Рита, в таком случае, предлагаю перейти на «ты», — Оливер обезоруживающе улыбнулся.
— Договорились, — кивнула она, польщенная подобным вниманием знаменитости. — Раз вы оба в курсе дела, думаю, мы скоро начнём. Я отойду буквально на пару минут, не против?
— Конечно же нет.
Рита покачивая бёдрами торопливо застучала каблучками по дорогому паркету.
— Ты себе что позволяешь? — прошипел Оливер. — «Скитер?» Совсем сдурел?!
— На себя посмотри! Павлин! У тебя уже есть Люси, так что оставь Риту мне!
Они стояли, готовые вот-вот кинуться друг на друга с кулаками, совсем как в детстве, когда не могли поделить игрушку.
— Какие вы забавные! — Рита появилась неожиданно. — Идемте, — она указала рукой в сторону кабинета, кажется, не заметив возникшего между ними напряжения . Джеймс ещё с мгновение буравил Оливера взгляда. «Олли, почему ты не можешь мне уступить? Почему?» — он шёл впереди и, несмотря на мрачные мысли, улыбался сквозь силу. В последнее время это было для него обычным состоянием.
— Итак, ребята, начнём. Совсем скоро на экраны выйдет последняя часть всемирно известной франшизы о Мальчике-который-выжил. А как бы вы назвали своих персонажей в этом контексте?
— О, надо сказать, неожиданный вопрос, — удивился Оливер. — Его не было в списке. Может, Мальчики-которые-рыжие?
— Тогда уж, Мальчики-которые-близнецы, — заспорил Джеймс.
— Или Мальчики-которые-Фред-и-Джордж?
— Мальчики-которые-Дред-и-Фордж!
Братья активно принялись обсуждать, и только лёгкий смех привёл их в чувство.
— Ладно-ладно, ребят, я вижу, фантазия у вас хороша, как и у ваших героев. Кстати, в реальной жизни вы часто меняетесь ролями?
— Иногда бывает. Стараемся не злоупотреблять, нас очень быстро распознают, особенно дома. Зато, можно всё сваливать на Уизли. Мы несколько раз устраивали розыгрыши на съемочной площадке, а потом строили из себя простаков и говорили: «Мы не виноваты, это Фред и Джордж».
— О, да вы те ещё шутники. А как к вашим шуткам относятся в семье?
Вопросы сыпались один за другим. Братья отвечали по очереди, а иногда жадно спорили друг с другом.
— ...Каким был первый день съёмок?..
-...о, мы, Руперт... Забавный парень, пару раз подкидывал нам идеи розыгрышей...
-...что вы думаете о премьере? Понравится зрителям?..
-...вопрос, который задавали сотни раз, — вы похожи на своих героев?..
-...мы никогда не задумывались об этом...
Беседа длилась около полутора часов, и Джеймс совсем расслабился. Не было самого страшного вопроса, не было проблем. Они уже давно перешли к теме семьи, так что можно было не бояться. Он шутил, подкалывал брата и журналистку, в общем, был таким, каким был всегда.
— Скажи, Джеймс, а как ты относишься к брату?
— К брату? — переспросил он и по-особому улыбнулся, глянув на него. — Оливер — замечательный человек. Может, у нас с ним с ним и не такая тесная связь, как у Фреда и Джорджа, они ведь чувствовали друг друга, но ближе Оливера у меня никого нет. Я его очень люблю, хоть мы и ругаемся иногда. Знаешь, со всеми этими съёмками, я уже не всегда ощущаю себя младшим братом. Я привык играть роль старшего брата. Конечно, акцента на этом не было, но когда на протяжении десяти лет осознаешь себя старшим, потом трудновато вернуться обратно к состоянию младшего брата.
— Откровенное признание, Джеймс, — улыбнулась Рита. Оливер не сводил с него глаз.. — Твои чувства к Оливеру похожи на чувства Фреда к Джорджу?
— Да, — сохранять спокойствие и улыбку стало сложнее.
— Тогда давайте на минуту представим, что Фред погиб, но стал призраком, о котором Джордж не знает. Что бы чувствовал Фред в этой ситуации? — она выжидающе смотрела на него. А Джеймс, ощущая взгляды Риты и Оливера, только глупо улыбался, не в силах произнести ни слова. Он по-прежнему выглядел умиротворенным и доброжелательным, но внутренне был напуган и раздавлен... Паника рвалась наружу, и в этот момент он страстно хотел признаться Оливеру, рассказать, почувствовать себя защищённым, как в детстве, когда Оливер считал себя ответственным за него. Наверное, до сих пор считает.
— Джеймс? — позвала Рита.
— Да, я просто обдумывал твой вопрос. Знаешь, Рита, я думаю, Фреду было бы очень страшно. Джордж — самый близкий человек для него. И наоборот. Они связаны настолько тесно, что вообще трудно представить себе, как Джордж будет существовать после смерти брата. Существовать, — повторил он. — И захочет ли? Он будет бояться, что Джордж что-нибудь сделает с собой, а он не спасёт, не придёт, не сможет... Будет бояться увидеть брата погибшим по его вине. Да, в этом он будет винить именно себя. Ведь это он сам погиб на битве...".
— Ты так живо рассказываешь... Не хочешь пойти по стопам Роулинг?
А каковы твои собственные ощущения после съемок этого эпизода? Как это — почувствовать себя на месте погибшего персонажа?
— Самих съёмок я не заметил. Уснул, — рассмеялся Джеймс. — Кажется, про меня даже забыли. А вот Оливеру пришлось тяжело. Ребята делали несколько дублей. Наверное, Лив лучше расскажет об этом, — подмигнул он тому. Сил говорить больше не было
— Да, ты всё проспал, — подхватил Оливер, и Джеймсу показалось, что он что-то понял. Чёрт с ним.
— Оливер, и какого это было — воображать снова и снова, что твой брат мёртв?
— Я думал, что не переживу этого...

***
Джеймс сидел в своей комнате, плотно зашторив все окна, словно прятался от солнца. По дороге домой он был уверен, что, вернувшись, соберёт вещи и уедет. Как говорят в мире, «по-английски»? Что ж, верно говорят. Джеймс причинил уже достаточно беспокойства брату, чтобы отравлять его жизнь ещё больше своим присутствием. Джеймс давно уже пытался убедить себя, что тот легко обойдётся без него. Ведь тогда с Оливером ничего не случится.
Но Джеймс не уехал. Едва он переступил порог своей комнаты, Сильнейшая, страшная апатия навалилась на него. Сил на борьбу со страхом уже почти не осталось. Тяжёлые мысли давили на плечи, постепенно сливаясь в одну, безрадостную, беспросветную. Она была нечёткой, бесформенной, затягивающей, точно зыбучий песок. Не вырваться, не спастись, лишь задохнуться и умереть.

***
И снова вокруг меня пустыня. Только сейчас — ледяная. Видимо, кто-то решил, что я должен испытать все ипостаси Ада на собственной шкуре. Куртка не спасает, в высокие сапоги забивается. Я не пытаюсь согреться. К чему эти бесполезные попытки?
Вокруг меня на многие сотни километров только снег и лёд. И я — легкая добыча: не чувствую рук и ног, не могу двигаться. Кажется, у меня жар, но на самом деле, еще немного и я превращусь в ледяную скульптуру. Пройдут столетия, меня обнаружат археологи и присвоят какое-нибудь умное название на латыни. Какая глупость! В Аду нет археологов, и никто меня не найдёт. Я так и буду бродить долгие столетия по ледяному простору, следуя за сверкающим радугой северным сиянием. Если, конечно, Ад не захочет вновь сменить свою сущность.
Снова начинается пурга. Миллионы острых иголок впиваются в мою кожу, едва ли успевшую зажить после палящего солнца. Злой, яростный ветер вгоняет иглы в моё лицо, одну за другой, одну за другой и им нет конца. А я всё иду, и не останавливаюсь, не останавливаюсь. Куда я иду? Куда? Здесь даже нет дороги, нет тропинки, а ветер тут же заметает за мной следы, словно я мертвец, призрак, блуждающий по бренной земле.
Что ж, если это Ад...
Впереди, среди заснеженной, белой пустыни я снова замечаю людей. Опять мираж? А бывают за полярным кругом миражи? Черт их знает!
Если это люди, возможно, они всё же смогут помочь мне согреться. Сейчас я был бы даже рад, если бы черти решили меня наконец-то зажарить.
Неожиданно снег становится глубже: теперь с каждым шагом я проваливаюсь по колено, но метель столь сильна, что следы исчезают, едва я успеваю вытащить ногу. Я иду, а люди по-прежнему стоят на меcте. Меня захлестывает отчаяние.. Я уже вспотел, но не согрелся. Стало только хуже: пот замерз и покрыл мою кожу ледяной корочкой. Она трескается вместе с кожей. Кажется, я всё же превращаюсь в ледяную скульптуру.
У меня почти нет сил идти, я почти не вижу, куда иду. Перед глазами белая пелена, сквозь которую смутно угадываются люди.
Неожиданно я срываюсь и качусь вниз, загребая под куртку, в штаны снег. Я думал, что я уже ничего не буду чувствовать, но Ад не сдаётся так легко. Острая боль в костях, я почти кричу, но снег забивается в рот и обжигает язык. Боже... Спаси меня.
Единственная причина, по которой я ещё не умер — я уже мёртв. Я лежу, не двигаясь, надеясь, что наконец-то это случится: я закоченею от холода, и всё это прекратится.
Мыслей нет. Время идёт. Ничего не меняется. Я так и лежу лицом в сугробе и не умираю.
Пурга стихает. Хоть что-то.
Я переворачиваюсь на спину, чтобы вновь посмотреть в небо, на северное сияние: оно по-настоящему прекрасно. Я переворачиваюсь, но не вижу неба. Надо мной склоняются окружившие меня люди. Почти не вижу их лиц. Кажется, это Эмма. А это Алан. Руперт, Тиана, Роберт, Кэти, Гарри, Бони... Они в чёрном. Что они тут делают?
— Это ты виноват.
— Что?
— Это ты виноват, Джеймс.
— Твоя вина, Джеймс.
— Всё из-за тебя, Джеймс. Это ты виноват, ты виноват, ты виноват...
— Джеймс, Джеймс, Джеймс, Джеймс.
— Виноват, виноват, виноват, виноват...

***
Джеймс резко открыл глаза, тяжело дыша. Он ужасно замёрз, хоть и был закутан в одеяло. Кажется, он кричал во сне. Вот-вот прибежит Оливер, спросит, что случилось, и Джеймс ему всё расскажет.
«Ну же, Оливер. Постучи, постучи, братишка, что ты медлишь... Я ведь кричал...» — мольба постепенно сменялась отчаянием, а затем страхом, что с братом что-то случилось.
Джеймс резко вскочил и выбежал из комнаты. Забарабанил в дверь Оливера, но ответа не было.
— Оливер! Лив! Открой! Лив! — голос срывался на панический крик. После особо сильного удара дверь распахнулась. Оливера в комнате не оказалось. Кровать идеально заправлена. Джеймс побежал по дому, заглядывая во все комнаты. Паника захлёстывала. Джеймс кинулся в свою комнату и нашёл телефон. Пальцы дрожали, и он едва не позвонил Биггерстаффу, но наконец-то набрал номер Оливера. Секунда соединения...
— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступа, — произнес механический женский голос.
— Лив... — телефон едва не выскользнул пальцев. В голове успела пронестись самая пугающая мысль, прежде чем он заметил флажок голосового сообщения на экране. Джеймс вошёл в меню и нажал на сообщение. От Оливера.
«Эй, братишка, когда я ушёл, ты уже спал, так что прости, что не предупредил сразу. Я уехал к Люси, у нас грандиозные планы на ночь, ну, ты понимаешь, о чём я. Телефон отключаю, не скучай там. Приеду утром, люблю тебя»
Джеймс сполз по стенке. Он не мог пошевелиться от облегчения, что с Оливером всё в порядке. Он с Люси, поэтому выключил телефон. Он всегда так делал. И почему Джеймс сразу об этом не подумал?
Джеймс сидел на полу и смотрел прямо перед собой. На смену облегчению пришло разочарование: Оливер не слышал его криков, он не знает, как нужен Джеймсу. Джеймсу было стыдно за слабость, он чувствовал себя сопливой девчонкой, но поделать с собой ничего не мог.
— Лив...
Пожалуй, ему всё же стоит уехать. Если бы проблема была только в том, что ему так страшно, он бы давно признался, наверное. Но ведь дело не только в этом...
Оливер нормальный парень, у него есть Люси. А вот у Джеймса девушки нет. И нормальным его не назовёшь. Только никто об этом не знает.
Когда Джеймс пару лет назад понял, что ему нравится Оливер, он был ужасно напуган. Анонимно ходил к психологу, к сексопатологу, читал советы на форумах, заводил романы с разными девчонками. Даже приударил за Эммой Уотсон. Врачи говорили, что его ориентация вполне нормальна; советы не помогали, девушки — тоже. С Оливером они никогда не обсуждали тему геев: Джеймс не решался заводить подобные разговоры, а Оливеру, видимо, было либо наплевать, либо настолько противно, что и говорить об этом не хотелось.
Нужно уехать. Если Оливер узнает о чувствах Джеймса, ни к чему хорошему это не приведёт. Уехать куда-нибудь за границу замутить там с каким-нибудь парнем, раз уж с девчонками не получается, а потом вернуться. Просто брата-гея Оливер, может, ещё и примет. Куда бы поехать? Где обычно цепляют парней? Египет... Нет, только не Египет. Там пустыня. Скандинавия? Холод...
— Чёрт.
Джеймс поднялся с пола и пошёл в свою комнату. Пожалуй, он просто соберёт вещи и поедет туда, куда будут билеты на самолёт.

***
Ад снова сменил ипостась. Видимо, для разнообразия тут безумное количество живности, но я не скажу, что она приятна. Москиты, пауки, какие-то мухи, жуки, черви... Я продираюсь сквозь бесконечные джунгли, атакуемый ежесекундно ядовитыми насекомыми.
Теперь я точно уверен, что это Ад, а я мёртв. А ещё я очень не хочу увидеть сейчас себя в зеркале. Очередная сущность Ада отнюдь не украшает моё и без того до ужаса обезображенное лицо.
Лианы больно бьют по лицу, ноги путаются в корнях, скользят по склизким червям и прочей мерзости. По мне ползают и кусают, я стряхиваю одних, но тут же налетают другие. Ад — шутник. Со стороны, должно быть, я похож на рой насекомых.
Дышать тут нечем: душно, откуда-то несёт сыростью и гнилью. Чем дальше я захожу, тем сильнее запах. Наверное, рядом болото, и я упорно к нему иду. Я пытался сворачивать, но бесполезно. Поначалу уменьшающийся запах снова начинал разъедать нос и щипать глаза.
Наконец, я выхожу на открытое пространство. Чуть поодаль стоят люди, снова в чёрном. Почему они всегда в чёрном?
Удивительно, как быстро я до них добрался: Аду надоело смотреть, как я копошусь в нелепых попытках ускорить шаг?
И снова они: отец, мать, наш менеджер, нынешняя и бывшие девушки Оливера, актёры со съёмок Гарри Поттера, помощники, даже Стивен Фрай как-то затесался. Боже, да что происходит?
Они расступаются, и я вижу гроб. Я приближаюсь к нему, поставленному на землю. В нём лежит бледный Оливер, а на надгробии выдолблено имя: «Джеймс Эндрю Эрик Фелпс».
Я несколько раз перечитываю надпись. Растерянно оглядываюсь на друзей и знакомых. Они успели окружить меня. Только сейчас я замечаю, что их лица ничего не выражают. Тихо один за другим они начинают произносить эту фразу, от которой бросает в дрожь:
— Это ты виноват, Джеймс. Это ты виноват. Ты виноват, Джеймс.
Они не повышают голоса, говорят ровно, непрерывно. Снова и снова.
— Это ты виноват, Джеймс. Это твоя вина.
Я почти не слышу их. Мне всё равно, что они говорят.
Я чувствую, как мои ноги засасывает в землю. Кажется, я зашёл в болото.
— Джеймс, Джеймс, Джеймс..
Кажется, Ад наконец-то решил убить меня. Только я уже мёртв. Без Оливера я мёртв.
Я ничего не чувствую. Ни боли, ни страха, ни отчаяния, ни желания умереть.
Я думаю, я не существую.
— Джеймс...

***
Джеймс очнулся от резкой, покалывающей боли в щеке. Над ним стоял Оливер, во взгляде которого отчётливо читался страх.
— Лив?..
— Я, — он стоял на коленях, рядом Джеймсом. — Ты куда-то уезжаешь?
— Да... Н-нет... Я не знаю... — неуверенно ответил Джеймс.
— И ты ничего не хочешь мне рассказать, не так ли? — Оливер уже встал.
— Хочу, — тихий ответ застал Оливера врасплох. — Мне очень страшно, Лив.
— Почему?
— Мне снятся сны... в которых ты мёртв. Всё происходит в разных местах, но сюжет всегда одинаков: я бесконечно долго иду, а потом встречаю наших знакомых, одетых в траур. Они все говорят, что это я виноват, а потом я вижу тебя, мертвого в гробу, у надгробия с моим именем... — Джеймс говорил очень тихо.
— Джей, мой маленький Джей... — встревожено пробормотал Оливер, обнимая брата и прижимая к себе. — Всё хорошо, откуда ты берёшь такие глупости, братишка?
— Фред и Джордж, — большего и не требовалось, чтобы Оливер понял.
— Джей... — он явно не знал, что сказать и как успокоить брата. Молчал и Джеймс, отведя в сторону взгляд. — Почему ты не сказал раньше?
— Я не хотел волновать тебя.
— Поэтому ты решил уехать?
— Нет... Не только поэтому, — он набрал побольше воздуха в грудь. Раз уж признался в одном, то почему бы не признаться в другом? — Меня не привлекают девушки. Я уезжаю, чтобы встретить кого-то, и тебе было бы проще принять мою ориентацию.
Оливер молча смотрел на него. На его лице не было эмоций, и Джеймс улыбнулся.
— Я не знаю, когда вернусь. И вернусь ли вообще. Надеюсь, что однажды мы всё-таки сможем снова разыграть кого-нибудь.
— Нет.
В душе Джеймса всё оборвалось, но он не подал виду. Что ж, теперь он может быть точно уверен, что Оливер ничего с собой не сделает, если Джеймс вдруг погибнет. Разве что отпразднует. Удивительно, но боли от этого он не почувствовал. Он вообще был спокоен и рад. Наверное, так и должно быть, когда понимаешь, что всё будет хорошо с тем, кого любишь.
— Хорошо. Мне пора, надо ещё купить билет, — он встал и закинул сумку на плечо. Сделал несколько шагов, и ощутил больно сжавшиеся пальцы вокруг запястья.
— Ты не понял. Ты никуда не едешь.
— Нет, еду.
— Нет, не едешь. Не зли меня больше, чем уже успел, — Оливер яростно смотрел на Джеймса.
— Что я сделал?
— Решил, что я возненавижу тебя за то, что у тебя на меня стоит, — Оливер как всегда был прямолинеен. Джеймс покраснел. — Разбирай вещи, пока не побил, как в детстве.
— Ладно, — буркнул Джеймс, отворачиваясь.
— И ещё, сегодня ты спишь у меня. Без вопросов.
— Но... — Оливер успел встать и прежде, чем Джеймс договорил, больно поцеловал в шею.
— Люси — прикрытие. Понял, братишка? Прикрытие и не больше. А теперь марш спать. Тебе нужно отдохнуть. Я буду рядом и больше не дам кошмарам потревожить твой сон. Пойдём.
Джеймс глубоко вздохнул и улыбнулся. Кажется, теперь всё изменится.

Джеймс растерянно последовал за Оливером, крепко держащим его за руку. Мысли путались, он совсем ничего не понимал, но молчал и не задавал вопросов, немного страшась той перемены и жёсткости в словах и глазах Оливера. Хотя, он не мог не признать, что это было возбуждающе. Джеймсу показалось, что дорога в спальню Оливера была бесконечно долгой, как во снах.
— Садись, я помогу тебе переодеться.
— Не надо, я сам могу.
— Тихо, — коротко и жёстко произнес Оливер, расстёгивая рубашку Джеймса. Пальцы Оливера странно подрагивали, да и сам Джеймс неловко себя чувствовал, отчаянно борясь с туманом, который медленно накрывал его разум. Оливер был слишком близко и вёл себя неправильно. Оливер не может так себя вести, он не может хотеть близости с собственным братом. Это же Оливер! Разум говорил одно, а вот тело реагировало на прикосновения: нежные, кроткие, ещё неуверенные. Джеймс слышал тихое дыхание, которое сбивалось с каждой расстёгнутой пуговицей. Было страшно: он не знал, что может произойти. Точнее, предполагал и не хотел, чтобы потом это оказалось непоправимой ошибкой. Только сейчас он почувствовал от Оливера слабый запах алкоголя. Он не был пьян, слегка навеселе, но и этого хватит, чтобы наделать глупостей.
— Лив, перестань, — тот не услышал. Ну, или сделал вид, что не услышал. — Оливер, пожалуйста, хватит, Джеймс резко сбросил его руки.
— Почему? Я вижу, ты хочешь, — они обходили смущающие слова, но оба понимали, о чём речь.
— И что? Ты пьян. Сейчас хочешь, а с утра: «Прости, зря всё это, я был пьян». А потом постоянная неловкость, игнор и прочая херня. Достаточно того, что ты всё знаешь.
— Я не настолько пьян, чтобы не понимать своих давних желаний.
— Тебе кажется.
— Нет, не кажется. Ты меня совсем не слушал, верно?
— О чём ты?
— Я о Люси.
— Ты пьян и не понимаешь, что говоришь, — Джеймс упрямо настаивал на своём. — Я иду к себе. Ни к чему этот разговор не приведёт.
Джеймс резко поднялся, оттолкнул Оливера, и вышел. Его трясло. Казалось, он сам все разрушил, но было уже поздно: вернуться назад не позволяла гордость.

***
И снова я в Аду. Давно не виделись, да? Соскучился?
Я взбираюсь по скале, отчаянно держась за выступы. На самом деле, я не знаю, зачем поднимаюсь, зачем держусь так крепко, если в конце меня ждёт смерть. Наверное, это всего лишь инстинкт самосохранения. Тот самый, древний, благодаря которому мой далёкий предок день за днём выживал в дикой природе. Он хотел выжить, а я не хочу. Так зачем? Отпустить руки, и дело с концом. Умереть и не видеть того, что уже видел. Умереть, потому что незачем жить.

***
Они не разговаривали уже неделю, успешно избегая друг друга. Точнее, избегал Джеймс. Ему по-прежнему снились кошмары, только теперь в них не было конца. Он плыл, шёл, полз, продирался куда-то, но никто не появлялся, никто не говорил, что он виноват. Джеймс больше не кричал во сне, потерял аппетит в жизни. Вставал и уходил раньше Оливера, приходил и ложился позже. Он игнорировал звонки, удалял смс-ки, не заходил в фэйсбук, инстаграм, не проверял почту. Слонялся по улице, пытался себя чем-то занять.
Как он забрёл в этот клуб, Джеймс не знал. И как оказался в объятиях какого-то накаченного парня – он попросту не помнил. Он помнил другое: было больно даже через такое мощное обезболивающее как алкоголь. Он не сказал новому знакомому, что у него не было секса с парнями до этого. В этот раз он искусал себе губы в кровь, чтобы не кричать. Это больше напоминало изнасилование по согласию. В ту ночь Джеймс не вернулся домой, оставшись бродить по улицам.

***
Ад, когда ты меня отпустишь? Сколько ипостасей ты сменишь, прежде чем я надоем тебе? Что мне надо сделать, чтобы сбежать?
Не отвечаешь. Ты лишь забавляешься со мной, подсовывая очередное испытание.

***
Во второй раз Джеймс был осторожнее. Он выпил меньше, чтобы помнить, как оказался сидящим в машине, на пассажирском сидении, вылизывающим чей-то член.. Это был его первый минет, и новый парень был куда вежливее и не насиловал. Майк, так его звали, довёз до дома и предложил увидеться ещё раз. Джеймс был не против.
Пусть это было верхом глупости, но помогало забыться. Джеймс плохо спал, но стоило заснуть, и он возвращался в свой Ад. Пусть там ничего не происходило, но страх не отпускал. Он не знал, как прекратить это, поэтому в реальности, которая уже смешалась со сном, шёл, куда глаза глядят. Ни там, ни там Оливера рядом не было. И там, и там это была вина Джеймса.

***
Солёные волны накрывают меня, я захлёбываюсь. Может быть, я наконец-то умру?
Хотя нет, это было бы слишком просто.

***
Майк привёз его домой около трёх часов ночи.
— Ну что? Ещё разок, детка? — парень улыбнулся. Как ни странно, с ним было спокойно, несмотря на то, что по сути это была случайная связь.
Он был вежлив, и у Джеймса не было шанса отказаться. Майк получал желаемое вне зависимости от желания Джеймса.
Сейчас Джеймсу не хотелось. Машина стояла прямо под окнами его дома, хорошо ещё, что комната Оливера с другой стороны.
— Давай, детка. Иди сюда, — Майк похлопал себя по коленям, уже расстегнув ширинку. — Не ударься головой.
— Майк, может не стоит? Я не в настроении сейчас.
— Детка, мы не увидимся неделю, я хочу о тебе вспоминать всё это время. Давай. Забирайся.
— Но...
— Детка, не расстраивай меня, — Майк потянул за ремень джинс. Джеймс думал только об одном — Оливер может их увидеть.
— Майк, пожалуйста.
— Ты брата боишься? — Джеймс помедлил с ответом, и Майк улыбнулся. — Свет не горит, в машине темно. Он ничего не узнает.
— А если...
— Прекрати. Иди сюда.
Джеймс изо всех сил сдерживал свои стоны, но машина скрипела так, что, казалось, разбудит всю округу. У него было не так уж много партнеров в сексе, всего второй, но он считал, что Майк великолепен.
— А ты боялся. Хорошо же, детка, — осторожно поцеловав за ухом, прошептал Майк. — Всё, беги. У меня скоро рейс. Вернусь — напишу.
Джеймс кивнул и вышел из машины, не попрощавшись. Он слышал, как завёлся мотор, как мягко зашуршали шины по асфальту. Темно. Фонари почему-то не горели. Идти домой было страшно.
Джеймс вздохнул. Он не мог больше стоять на улице. Оливер, скорее всего, уже спал, так что все должно было быть в порядке.
Джеймс тихо поднялся по лестнице, обрадовавшись, что ни одна половица не скрипнула. Что ж, ему осталось придумать, где пропадать эту неделю, чтобы не столкнуться с Оливером. Он нащупал выключатель на стене, свет вспыхнул, и глаза Джеймса расширились от ужаса. Спиной к нему, у окна, стоял Оливер. Джеймс сглотнул.
Оливер молчал, Джеймс тоже. Выдохнув, он подумал, что лучше сделать вид, будто Оливера тут нет. Джеймс скинул на пол сумку и залез в шкаф за полотенцем. Хотелось принять душ. Он действительно почти расслабился, поэтому вопрос настиг его внезапно и резанул по ушам:
— И давно ты стал шлюхой, Джейми?
— Я не шлюха, — коротко процедил он, собирая волю в кулак.
— Да ну?
— Не шлюха, — яростно повторил Джеймс, которому вдруг стало гораздо спокойнее, чем все эти недели. Было очень здорово узнать, что с Оливером всё в порядке, и волнения за него были беспочвенны.
— Что это был за хмырь, которому ты зад подставляешь? — рыкнул Оливер, резко оборачиваясь. Джеймс ни разу не видел его таким злым.
— Это не твоё дело, с кем я трахаюсь, понял? — где-то в глубине души Джеймс заскулил, понимая, что снова всё рушит, но остановить себя не мог. Оливер оказался слишком быстр, прежде чем Джеймс понял, а удар сбил его с ног. Челюсть взорвалась болью, а потом уже все мысли вытеснило одно единственное желание: дать сдачи. Оливер согнулся пополам, хватая воздух ртом. Джеймс, тяжело дыша, отполз чуть дальше. Они уже очень давно не дрались, и сейчас это было полной неожиданностью для них обоих. Два яростных взгляда столкнулись, и они кинулись друг на друга, нанося удары кулаками, коленями, локтями. Внутри все клокотало от ярости, хотя Джеймс и не мог тольком понять, почему так зол: наверное, чувства Оливера передались ему.
Джеймс проигрывал. Он всегда проигрывал в этих драках. В какой-то момент, он оказался на полу, вжатым лицом в ворсистый ковёр.
— Так кто тот ублюдок? — прошипел сидевший на нем Оливер.
— Какое твоё дело? — дёрнувшись, дерзко ответил Джеймс.
— Я люблю тебя!
Внезапно стало очень тихо. Джеймс замолчал, прекратив попытки скинуть Оливера с себя. Он обмяк, уткнувшись лбом в пол. Челюсть пульсировала тупой болью. Джеймс не знал, как реагировать, не знал, можно ли в это верить. Он столько раз фантазировал, что Оливер скажет ему это, столько раз представлял, как из его жизни уходят кошмары, столько раз ощущал себя придумано счастливым... А теперь он лежал, закрыв глаза, не в силах пошевелиться, и произнес лишь:
— Не неси чушь, Оливер... — Голос звучал устало, почти убито.
— Хватит считать себя исключительным, Джеймс, — он почти физически ощутил прозвучавшую в словах Оливера боль. — Хватит считать, что только ты можешь влюбиться в собственного брата. Прекрати. Ты такой не один.
Оливер поднялся. Джеймс осторожно, неуверенно перевернулся и задохнулся от ужаса. Оливер сидел на его кровати, уперев руки в колени, обреченно опустив голову.
— Олли! — Джеймса охватил панический страх. Оливер выглядел так, словно жаждал смерти. Кажется, реальность окончательно смешалась со снами. — Олли, пожалуйста... Пожалуйста... Олли...
Срывающимся голосом Джеймс бормотал эти два слова, подползая к Оливеру, забыв про ноющую боль во всём теле. Какая к чёрту боль, если Оливер...
— Пожалуйста... Олли... — Джеймса трясло, он осип, скулил и умолял лишь об одном. — Живи... Лив...
— Джейм. Ты что? Ты чего?.. Чёрт, твои сны... Джей, Джей, прости. Всё хорошо, я тут, я рядом...
Паника захлестнула Джеймса настолько, что он не слышал успокаивающего шепота и не видел, как растерялся Оливер.
— Джеймс... Братишка... Тихо-тихо... Я здесь, со мной ничего не случится... Боже, что же делать... — Оливер и сам начинал потихоньку паниковать, обнимая трясущегося Джеймса, всё так же шепчущего:
— Олли, не делай этого... Я уйду... Я не буду мешать... Я... Я что хочешь сделаю... Ты только живи... Пожалуйста... Олли...
Оливер глубоко вздохнул:
— Какой же ты глупый, Джеймс. Сколько тебе ещё сказать, что я люблю тебя? — он погладил его по голове.
— Правда?..
— Правда, Джей.
— Лив... — выдохнул Джеймс, цепляясь за его плечи. Он толком не мог понять, что сейчас чувствует: слишком сильным было нахлынувшее чувство, от которого внутри всё сжалось и перехватило дыхание. — Не отпускай. Я больше не могу так.
— Не отпущу. Давай спать, хорошо?
— Мне... В душ надо... — смущённо произнес Джеймс. Оливер тут же вспомнил машину, которую шатало из стороны в стороны. Волна ревности захлестнула, и прежде чем он опомнился, он уже произнёс:
— Я с тобой. Не обсуждается, — снова в голосе Оливера был этот жесткий, не терпящий возражения тон тон. Джеймс нервно сглотнул и поспешно согласился.
Джеймс заметно нервничал. Его давно смущало, что они с Оливером вместе переодеваются для съёмок. Только раньше Джеймс считал, что Оливеру это побоку. А теперь он боялся его оценивающего взгляда.
С горем пополам стянув с себя футболку, Джеймс едва смог взять себя в руки.
— Боже, братишка, неужели я такой страшный? — пошутил Оливер. —Хочешь, помогу тебе?
— Не надо, я сам
— Знаю, но мне хочется к тебе прикоснуться, — откровенность признания вогнала Джеймса в краску. — Ну же, не стесняйся, — прошептал Оливер ему на ухо, ласково скользнув ладонью по животу, и принялся медленно расстегивать болты на джинсах. Похоже, ему нравилось чувствовать власть над Джеймсом.
Оливер не спешил, но и не медлил. Размеренные, уверенные движения рук помогли без лишней суеты избавиться Джеймсу от брюк, а затем и от трусов. Осознанно или нет, но Джеймс попытался прикрыться, спрятаться от пристального взгляда Оливера, но тот ласково, но настойчиво отвел его руки в стороны
— Не прячься, братишка. Ты мне очень нравишься, — с улыбкой сообщил Оливер, избавляясь от собственной одежды. Наверное, и сам был смущён. — Посмотри на меня, Джейми.
Джеймс поднял голову и сглотнул, глядя на жилистое, в меру мускулистое тело Оливера. Совсем как у него самого. Взгляд блуждал по рукам, плечам, животу, словно изучая заново. Джеймс сжал кулаки, жутко нервничая и пытаясь остановиться, но ему так хотелось посмотреть на член Оливера...
— У тебя побольше моего, да, Джейми? — тихо рассмеялся Оливер. Джеймс неловко улыбнулся: наверное, Оливера это укололо, но сам Джеймс испытал чувство удовлетворения. — Залезай, я тебе помогу вымыться. Да, я знаю, что ты можешь сам. Не спорь. Просто доверься мне.
У Оливера дрожали пальцы, пока он намыливал мочалку Джеймса.
— Даже не думай о том, чтобы сбежать, хорошо? — Оливер глубоко вздохнул, Прежде чем коснуться намыленной губкой его спины. Джеймс вздрогнул и попытался избежать касаний, но Оливер свободной рукой перехватил его за талию — Расслабься.
Стоя позади него, Оливер осторожно размазывал мыльную пену по шее, спине, груди. Должно быть, ему нравилось обнимать Джеймса, который начал потихоньку расслабляться по мере того, как мочалка снимала дневную усталость. Оливер снова подошёл к Джеймсу, обнимая сзади
— Я не хочу, чтобы ты снова встречался с этим хмырём.
— Я встречался с ним, чтобы не думать о тебе. А теперь мне это незачем.
— Ты прав, братишка. Совершенно незачем. А сейчас смоем с тебя его следы.
— Что?.. — Джеймс не сразу понял, но вспыхнул, когда Оливер аккуратно прошелся губкой по промежности, коснулся яиц, члена, зарылся пальцами в волосы на лобке. И без того возбуждающая ситуация, стала ещё более смущающей и заводящей. Да и Оливер не остановился на этом: вынудил Джеймса раздвинуть ноги, чтобы облегчить себе доступ к промежности.
— Потерпи чуть-чуть, сейчас будет щипать, — извиняющимся тоном сказал Оливер, вводя один намыленный палец в анус Джеймса.
Джеймс молчал, морщась от неприятных ощущений. Он был благодарен Оливеру за это: возбуждение чуть схлынуло, он смог мыслить чуть более трезво.
— Вот так. Умница, — Оливер включил воду, чтобы смыть мыло. — Теперь ты только мой, Джей.
Джеймс не смог ничего ответить, потому что именно в этот момент Оливер начал вымывать мыло из ануса. Джеймс прикусил губу, тяжело вздохнув. Видимо, борьба с возбуждением не имела смысла. Яйца снова потяжелели, но Оливер внезапно остановился и выбрался из кабины первым, предварительно сполоснувшись сам. Он взял полотенце и тщательно вытер Джеймса, снова уделив внимание его гениталиям и промежности. Джеймс выдохнул, когда он его отпустил: в голове был туман, и безумно хотелось внимания Оливера.
— Пойдём, пора спать, братишка, — Оливер улыбнулся.
— Да, конечно, — Джеймс улыбнулся в ответ, уже не так стесняясь.
Приятный холодок бежал по распаренному, обнажённому телу, вызывая мурашки. Почти невидимые, короткие, прозрачные волоски на загривке встали дыбом. Джеймсу невыносимо хотелось прижаться к брату, рядом с которым он почувствовал себя дома. Пока они не разговаривали, Джеймс приходил в их дом, в свою комнату, но всё казалось чужим. Теперь же всё было своим, родным, и всё благодаря Оливеру. Джеймс нежно улыбнулся. Он так давно мечтал об этом, что сейчас даже не верилось, что это реальность, а не сон. Он предавался своим мечтаниям, пока в голове не прострелила жуткая мысль. «А если на самом деле это сон? Что если реальность — это мои скитания?!» — глаза расширились от ужаса. Липкий страх снова начал затягивать его в пучину кошмаров. Он тихо застонал, лежа в постели.
— Эй, ты чего? — взволнованный голос почти уснувшего Оливера показался спасительным кругом.
— Оливер, а если это всё — просто сон, и когда я проснусь, я... — Джеймс не смог договорить: Оливер прикрыл его губы тёплой ладонью, пахнущей мылом и совсем недавно касавшейся члена и задницы Джеймса.
— Как же ты напуган, Джейми. У тебя паранойя, ты знаешь? Это реальность. Мы с тобой сейчас вместе. Я не сон. Я живой, я... Боже, да зачем я вообще говорю? — Оливер потянулся к нему и прижался губами к губам, коснулся языком кромки зубов, лизнул нёбо, ожидая ответа. Оливер навис над ним, ласково целуя, обводя осторожным языком его зубы, нёбо, толкая им язык Джеймса, ожидая ответа.
Джеймс не мог пошевелиться, пробуя на вкус эти ощущения — первый, неправильный поцелуй между братьями. Потрясающе вкусно. От переизбытка чувств Джеймс, снова потерявшийся между сном и явью, тихо застонал, когда Оливер попытался отстраниться, чтобы что-то сказать. Джеймс ласково прикусил язык Оливера, с лёгкой улыбкой на губах и снова застонал, когда тот положил ладонь на грудь и слегка ущипнул за сосок.
Джеймс поблагодарил Небеса за то, что он лежит: у него закружилась голова от этих фантастических ощущений. Наверняка, Оливер чувствовал тот же сладковато-горький, возбуждающий до предела вкус их поцелуя, нарушающего все табу и условности. Может, это действительно реальность?
Оливер разорвал поцелуй, но не оторвался от Джеймса. Тот вздрагивал и чутко постанывал от каждого поцелуя, которым Оливер словно изучал тело Джеймса. Оливер отстранился, а Джеймс почувствовал, как к щекам приливает краска, обозначая неловкость и непонимание. Джеймс прикусил губу, не зная, о чём думает Оливер и его немного пугала неизвестность. Мгновение, и Оливер тихо, восторженно простонал. Джеймс глубоко выдохнул и прошептал:
— Лив... Я хочу тебя... Очень... Сильно... — Джеймс вскинул бедра и вцепился в простынь.
— Ты невероятно красив. Можно мне сфотографировать тебя?
— Можно...
Оливер быстро скатился с кровати:
— Я возьму твой телефон, ладно? До моего далеко.
— Бери. Он в сумке, — Джеймс приподнялся на локтях, наблюдая за ним и за тем, как после Оливер его снимал. Джеймс ощутил лёгкое стеснение, но восхищённый взгляд Оливера окончательно его раскрепостил. Он расслабился настолько, что согнул ноги в коленях и развёл их, позволяя Оливеру фотографировать и так. Оливеру было тяжело дышать, а Джеймс только хитро улыбался, демонстрируя то свой член, прижимавшийся к животу, то упругие ягодицы.
Джеймс, ты допрыгаешься до того, что я сниму порно фильм с тобой в главной роли, — произнёс Оливер, откладывая телефон в сторону и нависая над Джеймсом. Их члены соприкоснулись.
— Только если вторая главная роль достанется режиссёру, — прошептал Джеймс, обхватывая оба члена и начиная неспешно скользить ладонью вверх-вниз. Ощущения были невероятными. Оливер шумно втянул носом воздух и прикрыл глаза.
Оба члена сочились смазкой, рука Джеймса уже была влажной, липкой. Неожиданно Оливер перехватил её , поднес к губам и медленно облизал. От этого зрелища у Джеймса перехватило дыхание
. Ему было невероятно хорошо рядом с Оливером, он чувствовал себя защищённым, но хотел большего.
— Джей, я люблю тебя, — Оливер словно читал его мысли. Словно Фред и Джордж.
— И я тебя, — он улыбнулся, когда Оливер развёл его ягодицы. — Я помогу, Олли.
Джеймс перехватил член Оливера и направил его в себя. Толчок выбил из лёгких воздух, словно его ударили в живот, но вместо боли внутри всё вспыхнуло от наслаждения. Он не мог сдержать стона, да и нужно ли это, если Оливер смотрел, словно был готов съесть всего, без остатка?
— Ты мне доверяешь, Джей?
— Да.
Оливер подтянул Джеймса к себе, подкладывая под его бёдра подушку. Джеймс почувствовал, что член едва не выскользнул, но ему было наплевать от удовольствия, которое туманило разум. Джеймс тихо постанывал, наслаждаясь мягкими, плавными фрикциями Оливера, который уверенно увеличивал темп. Кровать, хоть и крепкая, сильно скрипела.
— Ещё... Пожалуйста... — Оливер двигался всё быстрее и быстрее, а Джеймс уже ласкал себя сам, подрачивая свой член, подстраиваясь под ритм Оливера
— Лив.. Лив, я больше не могу... Я сейчас... Сейчас... — по животу потекли вязкиё тёплые струи.
— Потерпи... Ещё немного... Я хочу в тебя... — Оливер взмолился, а Джеймс обхватил его за шею, притягивая к себе, и прошептал:
— Трахни меня, сильнее...- он, жарко поцеловал Оливера, и для того это стало последней каплей, который резко толкнулся и кончил.
— Оливер...
— Да-да, я сейчас вый...
— Нет! Мне так нравится. Поцелуй меня.
Оливер улыбнулся
— Ну что, теперь ты веришь, что реальность?
— Я ещё не знаю, — улыбнулся Джеймс. — Но я очень хочу убедиться в этом ещё несколько раз.
Оливер рассмеялся.
— Не переживай, тебе ещё представится такая возможность и больше, чем несколько раз.
— Я надеюсь, Олли. Надеюсь, — тихо прошептал он в ответ, когда Оливер уже спал. Всё это время Джеймс молчал, глядя на него, целуя спящего, только чтобы снова не потеряться, цеплялся за него, чтобы знать, что Оливер здесь, с ним. Джеймс улыбнулся, прижался к нему и вскоре тоже уснул.

***
Поле. Честно говоря, Ад, ты меня удивляешь. Я не знаю, какое испытание можно подсунуть здесь, в этом цветущем поле. Здесь не так жарко, чтобы гореть заживо; нет ядовитых насекомых, которые бы облепили и убили своим ядом. Здесь так хорошо, что невольно ожидаешь подвоха. Что ты готовишь мне на этот раз?
Узенькая тропинка петляет среди цветущих ромашек. Красивые. Я оказываюсь на вершине холма; тропинка убегает дальше по склону. Я оглядываюсь. Здесь очень красиво. Зачем тебе это, Ад?
Внизу блестит река. Солнце светит, блики ослепляют, и я не сразу замечаю человека, стоящего на мосту и смотрящего прямо на меня.
Человек машет мне рукой, привлекая моё внимание. Сощурившись, я долго всматриваюсь, пытаясь узнать, кто этот парень в футболке и шортах, пока до меня вдруг не доходит, что это...
— Оливер!
Я слышу смех. Оливер машет рукой, подзывая меня к себе, разворачиваясь и уходя на другой берег.
Я улыбаюсь и чересчур быстро бегу вниз по тропинке. Всюду были камни, естественно, я споткнулся и упал, обдирая кожу рук и ног. Кажется, теперь будут синяки, но...
Я снова смотрю в сторону моста. Оливер всё ещё идёт по мосту.
Теперь, у меня есть смысл идти вперёд. Чтобы ты мне не подсунул, Ад, я догоню Оливера.
Знаешь, Ад. Ты уже проиграл

@темы: Гарри Поттер, RPF, Фред и Джордж

---

а вот

С операции прошло ровно две недели. А меня до сих пор шокируют многие вещи.
Во-первых, форма моего лица овальная. Я всю жизнь думала, что круглая. Ага. Как же. Овал. Лол, как я писала автопортрет.
Во-вторых, вокруг огоньков есть сияние!!!
В-третьих, выщипывать брови и не мучиться при этом, пытаясь разглядеть, что же я там выщипываю... *_* это офигенно. Ну и сюда же, накрасить ресницы и не упереться ими в стекла очков одна из самых приятных вещей. Правда.

А ещё одна важная новость.
Весной я еду в Волгоград на Дельфы *______________* Урурушечки-ру-ру! С:

@темы: Осьминожья башка против осьминожьей башки. Вот что я называю экстремальной битвой!

---

Арт

Название: Пятница
Автор: Акварельность
Дисклеймер: данная работа является вымыслом и никакого отношения к реальным людям, в ней упомянутым, не имеет
/Персонажи: Джейми Йетс
Форма: рисунок
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Примечание: кроссовер со вселенной Симпсонов. Возможно продажа оригинала. Материалы: акварель, чёрная ручка.

@темы: Гарри Поттер, RPF

---

Название: Давайте потанцуем?
Автор: Акварельность
Дисклеймер: данная работа является вымыслом и никакого отношения к реальным людям, в ней упомянутым, не имеет
Пейринг/Персонажи: Джейми Йетс/Шон Биггерстафф
Форма: рисунок
Категория: пре-слэш
Жанр: юмор, романс
Рейтинг: PG-13
Саммари: в школе шотландских танцев не хватает партнёрш
Примечание: кроссовер со вселенной Симпсонов. Возможна продажа оригинала. Материалы: акварель, черная ручка.

@темы: Гарри Поттер, RPF

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

С каждым разом убеждаюсь, что писать мне не стоит. И всё равно пишу. Лол.

---

Любимый

@темы: Прекрасное, Весна порционно.

---

О, эти странные бородатые мужчины... За что?

Кокетливые усики )))

@темы: Лол (с коптского) - кровать.

---

Чудесность)

@темы: Гарри Поттер, Осьминожья башка против осьминожьей башки. Вот что я называю экстремальной битвой!

---

Я не могу прятать это под кат!

@темы: Прекрасное

---

Как она прекрасна

@темы: Любимые, Прекрасное

---

*_*

Пойду ради Карен, моей любимой Карен!

@темы: Фильм! Фильм! Фильм!

---

Он идеален.

@темы: Любимые, Кагами

---

Очаровательно.
Меня не пустят на учёбу, если не пройду флюрографию.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

mne-30.ru/blyuda-iz-dajkona/

---

Убьюсь

Завистливая, ленивая, бездарная.
и про кого же это? правильно.
про меня.
ненавижу себя. не-на-ви-жу.

@темы: Ненависть