УРА!! ЗАКОНЧИЛА!!!!

[Kaa-chaan]

АААААААААА! ВОТ ОН!! ВОТ ОН ПОДАРОК МОЕЙ МЕЧТЫ! УРА!!!!!
Название: О них.
Автор: ihippui (Дисциплинарный тролль)
Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер»
Персонажи: Грэхем Монтегю/Фред Уизли. Намёк на Флинтвуд и Кассий Уоррингтон/Джордж Уизли
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Драма, Психология, Философия, Повседневность, AU, ER (Established Relationship)
Предупреждения: OOC, Твинцест, Кинк
Описание:
Несколько ответов на несколько вопросов о них

Посвящение:
С прошедшим меня Днём Рожденья. Так-то.

Публикация на других ресурсах:
С разрешения.

Примечания автора:
Автор кинкует по-жёсткому.
Фред ООСен. Автор знает.
Количество вопросов семь. Получилось случайно.
Надеюсь, вам понравится.

Кто они?

Он – рыжий, высокий, худой до выпирающих костей и ощущения нескладности. А он темноволос, мускулист, массивен.
Его лицо усыпано веснушками и кажется золотистым. А его с парой шрамов на коже с оливковым отливом. Даже этим они подчёркивают принадлежность к своим факультетам: один гриффиндорец, а другой – слизеринец.
Он чистокровный, а он… Тоже чистокровный. Только таких, как он, такие, как он называют «осквернителями рода». Один богат, знатен, а второй беден.
У одного была куча девушек… А у другого лишь одна. Да и, признаться, это была не девушка, а парень. Да не просто парень, а брат. К тому же близнец.
Он любит квиддич, а другой… Тоже любит. Только ЭТОТ охотник, капитан, забивающий сложнейшие голы. А ТОТ загонщик, сам похожий на один из шальных бладжеров. У одного дорогой «Нимбус-2001»… Нет… Уже «Молния»... А у второго - старый добрый «Чистомёт». Сколько ему уже лет? От кого из братьев он достался?
Темноволосый – мрачный и неуживчивый тип, не подпускающий к себе. Груб, силён, обожает драки. Особенно с рыжиком.
А рыжий – задорный, весёлый парень, душа компании. Умён, остёр на язык, обожает доводить всех до белого каления. Особенного брюнета.
Он – клубок противоречий. Он играет множество ролей, умудряясь оставаться собой. Он – проказник, шутник, балбес. Он открыватель, выдумщик, изобретатель. О его шалостях складывают легенды, но мало кто знает, каким он может быть серьёзным. Мало кто знает, каким он может быть… Доверчивым, преданным… Счастливым. Он задира, но он покорен.
А он… Он другой. Прямолинейный, жёсткий, закрытый и недоверчивый. Суровый. От него веет уверенностью и силой как физической, так и духовной. Он не всегда понимает шутки, да и вообще улыбается редко. Он ухмыляется, скалится, отпуская похабные и неприятные реплики. Он властен и самовлюблён. Он хищник. Все знают дикого зверя. Но почти никто не знает, что и это чудовище может быть ласковым. По-своему, конечно.
Он – Фред Уизли. А он – Грэхем Монтегю.
А ещё…
Они живут вместе.

Когда всё началось?

Он не помнил.
Порой, ему казалось, что у них началось ещё до того, как началось с братом. Но он тут же себя одёргивал. С братом у них… Было. Просто было. Сложно определить момент пересечения запретно-сладкой границы брато-родственных отношений, если вы вместе с момента вашего зачатия. Они просто осознают себя как одно целое. Для них не существует этой общественно-моральной черты недозволенности. Может они стёрли её тогда, в ту страстную ночь родителей. Может при рождении. А может, когда впервые случайно поцеловались… Или когда… Было. Просто было. Всегда. А с ним... Иначе. С ним всё иначе.
Иногда ему казалось, что у них тоже всегда было. Что это рок, судьба. Во что там верят магглы и старушка Трелони? В эти минуты он думал, что слишком уж быстро всё перевернулось с ног на голову, с минуса на плюс, с севера на юг. Смена полюсов. Так это называют магглы.. Кажется. Резко и неожиданно. Вот они дерутся, а вот уже целуются. Вот они ненавидят, а вот они любят. Будто по чьему-то сценарию, взмаху палочки…
А ещё ему казалось, что у них вообще ничего нет. Откуда пришла эта мысль, он и сам не знал. Но она пришла и прочно засела между извилин, не желая покидать уютного гнёздышка и пуская корни. Он представлял себе пустоту, а в ней ничто, в котором они никто, а между ними ничего. Сложно и запутанно. Он и сам не мог разобраться в этом. Рисовал какие-то безумные схемы, а потом сжигал. С жаром высказывал свои идеи ему, а потом огребал по голове и затыкался. До следующего раза.
Но чаще всего… Чаще всего ему казалось, что всё началось ТОТ день. Первое сентября. Во всех планах первое. День месяца, отправление Перси в школу, первая ночь без его занудства, первый раз на волшебном перроне. Близнецов впервые взяли куда-то, а не оставили на попечении тётушки Мюриэль. Первая встреча с ним. Может магглы и Трелони всё же правы? Говорят, первое впечатление обманчиво. Другие говорят, что оно самое точное. А он.. Он ничего не говорил. Он просто помнит уже тогда массивную спину, огромный рост, из-за которого через два года, он не верил своим глазам, идя рядом с ним в толпе первокурсников. Он помнил его чернявый затылок, возвышавшийся в толпе и презрительно-желчный взгляд. А ещё… Своё желание. Девятилетний Фред впервые захотел быть похожим на кого-то.

Когда всё началось?
Признаться… Ему плевать. Плевать на эти философские извращения своего рыжего. Если хочет, пусть изводит себя. А ему плевать. Было - не было, началось - не началось. Какая разница? Они живут сейчас. Они вместе. Они начинают каждое утро. Ночь. День. Час. Минуту. Чёрт. Кажется, философия заразна

Как всё продолжилось?

Дракой.
Сначала детской, бездушно-злой, мальчишечьей дракой на фоне межфакультетской вражды. Ничего не значащей, ни к чему не обязывающей дракой. Не запоминающейся, мимолётной.
Затем подростковой, жестокой, командной. Стенка на стенку, красные на зелёных, зелёные на красных. Кулаки, биты, мётлы, магия. Бездумно и яростно, не соображая зачем и почему, подхваченные всеобщей волной ненависти к врагам, они сталкивались, раз за разом оказываясь друг против друга.
Мелко. Несерьёзно.
Они поняли это позже.
Когда…
Их драка стала подростково-взрослой, люто-бешеной, любяще-ненавидящей, наполненной свирепо-безумной жаждой прикосновений к извечному сопернику, непониманием происходящего. Сумасшествие ещё не взрослых, но уже и не детей, отчаянно любящих во снах, просыпающихся с последствиями этой любви, чьи тела вновь и вновь сплетались в неистовой борьбе за свободу от этого кошмара, от которого ни спасало никто и ничто. Ни квиддич, ни брат, ни множество шлюх, ни… Драки. Их драки

Поцелуем.
Сперва случайным, рвано-бесконечным, болезненно страстным. Будто два изголодавшихся зверя, накидывались они на губы противника, с которым яростно боролись мгновение назад. Они кусались, царапались, оставляли синяки и ссадины, рычали, раздирая кожу в кровь, стараясь заполучить больше.
Юношеский максимализм? Возможно.
После спокойным, робко-властным, обнажающим их естество, их противоположность, их различие, их кажущуюся несовместимость. Поцелуем с каждым разом все более ярким, тёпло-холодным, заботливо-небрежным.
Их поцелуем.

Сексом.
Сначала животно-механическим, эгоистичным, приносящим невероятное наслаждение одному, заставляющее брать ещё и ещё, не дающее одуматься, остановиться, прекратить разрывать рыжего на части, взглянуть вниз, увидеть какие страдания приносит своей несдержанной страстью, искажённо-любящей. Увидеть гримасу боли, обезобразившую обычно золотистое, но в тот момент багровое от сдерживаемых криков, которым не позволялось сорваться с губ. Фред неделю не подпускал к себе, избегая встреч, боясь прикосновений, его похотливого взгляда, звука его голоса, подчиняющего своей воли.
Затем в полсилы, не проносящий удовлетворения, не дающий эйфории от оргазма, доводящий до истерик и кровавых ссор. Спасал лишь минет. Сначала неловкий, неопытный, неправильный. От адской боли, когда острые зубы смыкаются на головке, от смущения и робости к удовольствию, когда язык скользит вдоль всего ствола, стенки горла приятно сжимают многострадальную головку, а в глазах рыжика читается наслаждение от процесса, от ласки, от нецензурных стонов Монтегю. Но и он становился причиной ссор: один злился, что это всё, что он может дать, другой, что он не может дать ничего взамен.
Но в одну ночь всё изменилось. Тогда властвовал Фред, а связанный Монтегю мог только ощущать жар грифферского нутра, смотреть в его глаза, скрытые туманом похоти, материться, что лишь подгоняло его мучителя, старающегося угодить, дать всё, что возможно. А Грэхем.. Он просто понял, что нужно.

Теперь..
Поэтично настроенный Фред называет это «занятием любовью», «слиянием душ». Цинично настроенный Грэхем дразнит его «сношением душ», пошло ухмыляясь и делая грязные намёки. Уизли тут же вскидывается, обижается, куда-нибудь уходит, а Монтегю молча идёт следом, молча хватает за запястья, надёжно фиксируя их за спиной и хрипло сообщает всё, что думает о гриффиндорцах вообще и об одном тупом и нервном в частности. При этом грубости чудесным образом сплетаются с ласковыми интонациями, резко диссонируя у любого другого человека, но из уст слизеринца это кажется вполне естественным проявлением нежности и любви. Фред оттаивает, коротко вздыхает (они оба уже возбуждены) и отрицательно-положительная энергия вырывается из-под контроля, сталкивая два заряженных ею тела, как два электрона, о которых так любил рассказывать отец и которые теперь окружают на каждом шагу.
Они будто пытаются захватить любимого в плен, хотя на самом деле уже давно попали в сети аморальной тяги друг к другу и, может быть, даже догадываются об этом. Кокон их страсти раз за разом раскручивается в спираль, превращаясь в ураган дикой, необузданной силы, когда не просто хочется… Когда желание уже не желание.. Когда оно столь велико, что название ему… Алчность. Голод, который невозможно утолить, без нежности, заботы, боли. Без поскуливаний и рыка. Без всего, что может отдать соперник. Безумие секса. Их секса.

Почему они скрываются?

Ну.. Вряд ли стоим объяснять, что связь между парнями порицаются в любом обществе? Но.. Поверьте их опыту, магглы терпимее, хоть там и процветает гомофобия, но лишь из-за страха за свои задницы. Там нет этого маниакального желания сохранить чистоту крови, возродить величие чистокровных. А для это нужны наследники.
Да. Они оба чистокровные.
Да. Монтегю упорно отказывается признавать, что он гей, называя отношения с Фредом «широтой взглядов», а самого Уизли - «бабой».
Но как ни крути, Фред – парень и родить внука, который так нужен отцу Грэхема, не смог бы чисто физически. Конечно, рыжий – экспериментатор и смог бы что-нибудь придумать.. Но не будем наивны.
Мистер Монтегю не пережил бы такого позора. Точнее.. Не пережил бы Уизли. И память Грэхема.
И всё же.. Это не главная причина.
Они всегда были на разных сторонах.
Ещё до рождения, когда их воевали за Орден и за Пожирателей. Школа, факультеты, квиддич. Гриффиндор и Слизерин. Красные и Зелёные. Цвета, которые всегда будут враждовать, если только… Если только… Кто-то из них не поднимет флаг белого цвета, рождающего все цвета, примиряющего даже самых ярых противников.
Но.. Ведь и у мира есть враг. Верно?
Война. Чёрный цвет, в котором умирают остальные цвета.
Цвет, разделивший их, заставивший снова разойтись по разным сторонам, вынудивший последовать за Лордом, за своими убеждениями, верить ему, забывая обо всем; вынудивший его бороться с тем, кто дороже всех этих обещаний, убитых магов, магглов, подаренных ему шлюх.
Они продолжали встречаться.
Он приходил тайно, редко, порой лишь на минуту, лишь чтобы отметиться, что жив, чтобы прохрипеть на ухо:
- Мелкий, не реви. И не смей подыхать тут. Понял?
Когда однажды, он истекал кровью на руках Фреда, тот умирал вместе с ним, залечивая раны скорее по наитию, чем по знанию. Орденец долго выхаживал любимого, не осознавая опасности, пожалуй, даже не понимая, что если Монтегю найдут, его самого убьют: Пожиратели – потому что они убивают всех из списка, Орденцы – потому что предатель.
Последняя встреча перед битвой в Хогвартсе. Тогда в какой-то шумной забегаловке, доверху наполненной полупьяными, крикливыми магглами, которые пялились в какой-то странный ящик с бегающими туда-сюда людьми, они просто смотрели друг другу в глаза. В тот момент… Грэхем решил. Решил довериться Фреду, его безумной вере в этого Поттера, у которого, как думал тогда Пожиратель, не было ни шанса против Хозяина, но чья победа дала бы им возможность сбежать, скрыться, быть ненайденными. Проиграй Поттер, Лорд непременно узнал бы обо всём и отправил на их поиски. И Грэхем не смог бы защитить. Он рискнул, поставив на карту всё.
Умри Поттер, и не было бы Флинта и Уоррингтона – лучших друзей, выбравших Дамблдора, которые отпустили, скрыли его жизнь от глаз Министерства. Не было бы Джорджа и Оливера, инсценировавших смерть Фреда и давших им свои личины, чтобы они ушли.
Ничего бы было.
И никого.

Как они живут?

Оказавшись среди магглов, они почти перестали пользоваться магией, чтобы, не дай Мерлин, Салазар, Годрик и много ещё кто, Министерство не нашло их. Конечно, позже, месяца через два, когда они уже наконец-то осели на окраине Эдинбурга после десятка мест по всей Англии, Фред сумел создать Заглушающее зелье, скрывающее следы использования магии. Но привычка-то осталась. Теперь они прибегают к волшебству крайне редко в быту. Применяет его в основном только сам рыжий, продолжая создавать товары для их с братом магазина. Новинки идут на «ура», родители счастливы, что после «смерти» Фреда Джордж не отчаялся и радует всех новыми идеями; а младший близнец каждый месяц переводит половину доходов в маггловскую валюту, чем крайне удивляет гоблинов, забирает деньги и идёт маггловский банк, где кладёт эти деньги на счёт мистера Ф.Уизли.
Да и вообще Фред свыкся с мыслью, что теперь магия под запретом, довольно быстро. Ещё бы… Они с братом практиковались в фокусах этих маггловских «магов». Да и папаша его повернут на всех этих.. этих.. На магглах, короче.
А вот Грэхем.
Первый месяц он был просто невыносим. Он бесился, хамил, беспричинно обижал рыжего, бросался на людей и всё время что-нибудь ломал. Собственно, из-за его дебоширства им и приходилось всё время переезжать. Пока однажды он вдруг не понял, что неволшебный мир – это одна большая головоломка, которую ему предстоит разгадать, разложить по полочкам практически без подсказок, самому. Подобные задачки он любил всегда. Мог часами просидеть над одной, чтобы, когда разобрал, собрать обратно. А здесь… Здесь, чтобы понять что и как устроено, ему потребуется вся жизнь. И… Знаете. Теперь он автомеханик. И среди этой горы непонятнозачемнужных железяк, весь в машинном масле, в тормозной жидкости и просто в грязи, в ярко-синем комбинезоне, с разводным ключом в руках он смотрелся так же органично, как и в каменно-спартанской роскоши Монтегю-мэнор. От клиентов нет отбоя, а от клиенток уж тем более. Фред отчаянно ревновал, а его возлюбленный пренебрежительно отзывался о них: «Тупые, смазливые курицы. Совсем как ты, Уизли. Только яйцами там и не пахло». Затем похабно ухмылялся и о очередной раз доказывал, что плевать он хотел на всех этих баб.
Вот так и живут.

Они счастливы?

Джордж.
Он никогда не любил Монтегю. С той самой первой встречи на перроне. Потому что брат НИКОГДА, понимаете? Никогда не смотрел на него ТАК! Восторженно, восхищенно. Потому что брат никогда не хотел быть похожим на него. Они и так как две капли воды. Только одна в тени, а другая на солнце.
Он терпеть не мог слизеринца за каждый синяк, каждую ссадину, что тот оставил на брате. Сначала он мирился с этим. Ведь Фред отвечал Монтегю той же ненавистью. А потом… Вдруг всё изменилось. Ненависти не было. Влюблённость, непонятное безумие, драки… После каждой их ссоры лишь взгляд брата удерживал от немедленной и жестокой расправы. Джордж не верил, что Монтегю способен любить кого-то кроме себя. А уж когда тот стал Пожирателем.. Он стал считать Грэхема предателем, который совершенно не волнуется о жизни брата и приходит, навлекая на того опасность. То, что это столь своеобразный способ защитить, Джордж понял только тогда, когда Фред сказал, что они уходят. Вместе. Лихорадочный блеск во взгляде брата… Холодная решимость во взгляде Монтегю…
Он поверил. Впервые поверил в то, что с ним Фред будет счастлив.
И…
Кажется, не ошибся.

Маркус.
Когда лучший друг сказал, что он хочет рыжего гриффера, Марк просто принял его выбор. Он сразу понял, что это не очередная шалава для Мона. Хотя, даже если бы это было так, Флинт бы не осудил друга. Есть у этих красно-золотых тупиц что-то притягательное для выпускников Слизерина. Это Маркус знал по собственному опыту.
Фред был… Ну знаете, подземелья довольно темные, окон там нет. Там царят мрак и сырость. Факелы лишь усугубляют атмосферу. То же самое было и в Монтегю-мэнор. Юноша почти не видел солнца из-за постоянных туманов, окружавших замок его отца, расположенного гиблых болот. А рыжий… Даже цвет его волос напоминал солнце. Когда Грэхем рядом с ним, его хмурое лицо будто светлеет. Маркус вырос вместе с ним и ни разу не видел Мона таким. Поэтому он ни секунды не сомневался, когда отпускал Пожирателя, которому грозила смертная казнь. Он знал, что делал бы то же самое ради Вуда, если бы тогда выбрал сторону Лорда.
Он был уверен, что Грэх будет счастлив рядом с Уизли.
Он оказался прав.

Они.
Они были счастливы. Просто счастливы. Вот и всё.

Они вернутся?

Им обоим уже почти тридцать, в мире магглов они живут почти десять лет. За это время они оба обрели новых друзей, даже нелюдимый Грэхем завёл пару приятелей. Конечно, ближе Маркуса и Кассия они не стали, но всё же… У Фреда знакомых гораздо больше, но ни один из них не заменил Джорджа или Оливера. Ребята, кстати, навещают их. Они дружат, что называется, «семьями». Маркус и Оливер, Кассий и Джордж…
Грэхем и Фред. Они создали настоящую семью, в которой чётко распределены роли: Монтегю – добытчик, Уизли – хранитель семейного очага. Ему нравится встречать уставшего «мужа» с работы, кормить его, хлопотать вокруг. Раньше ему казалось, что всё это нечестно, он нахлебник и бездельник… Но ему быстро объяснили, что его место дома, у плиты или в лаборатории. А Грэху нравится возвращаться домой, где его ждёт веснушчатая улыбка и тёплый взгляд заботливой «женушки». Иногда он отпускает скабрезные шуточки по этому поводу, но Фред давно уже не обижается. Отвешивает лёгкий подзатыльник и смеётся.
Кстати, живут они уже не на окраине Эдинбурга, а в его пригороде и у них есть собственный дом. Дом, который построил Грэх. Ну и Фред немножко помогал. Магию они почти не использовали, всё своими руками. Лишь кое-где Фредди жульничал, но как только показывался Грэхем, он имитировал кипучую деятельность, мило улыбаясь. Мон, естественно, обо всё знал, но закрывал глаза на маленькие шалости своего горе-помощника.
Живут они мирно, но порой ссорились. В семейной жизни без этого никак. Тогда Грэхем уходит из дома мрачно думает, что загубил жизнь Уизли, потащил за собой и лучше бы тогда он сдался Министерству… Но потом он видел свет в окне, силуэт взволнованного Фреда, который не спит и ждёт, когда он вернётся… Рыжий никогда не ложился, если Грэхем ушёл злым посреди ночи, зная его буйную голову. Повзрослев, Грэх стал мягче и чуточку мудрее, но только с любимым. Покурив, Мон отбрасывал сигарету и шёл к нему. Мириться.
А Фред… Несколько раз он задавался вопросом, а стоит ли вообще? Нужно ли им возвращаться? И тут же вспоминал о том, что Грэхем – беглый преступник, которого ждёт Арка. Он думал о том, что они создали вместе, через сколько они прошли вместе..
Нет. Они не вернутся. Незачем.